Императорская вилла кацура. Дворец кацура

Кацура Дворцовый парк Кацура расположен на берегу реки Кацура, на окраине Киото. Он был заложен в 1602 году на плоской местности.В парке развитая сеть прудов и каналов, а также небольшие искусственные холмы, для насыпки которых послужил вынимаемый грунт. Ансамбль Кацура

Вечная красота Киото Японский город Киото с самого начала, 12 веков назад, строился как столица. Планировку его можно сравнить с прямыми, как стрела, ленинградскими проспектами, пересекаемыми под прямым углом другими улицами.Император Камму, перенесший в 794 году в Киото

Загородный проспект Загородный проспект проходит от Владимирской до Технологической площади.20 августа 1739 года указом императрицы Анны Иоанновны по докладу Комиссии о Санкт-Петербургском строении этому проезду было присвоено название Большая Загородная улица. Связано

Киото Это совершенно особое место. Здесь зарождалась японская культура… Построенный по примеру китайской столицы, Киото очень прост в смысле ориентации в пространстве. Прямые улицы не петляют, а идут прямыми линиями. Каждый день в Киото стекаются толпы туристов. И не

Загородный дом Живя за городом, нужно особенно серьезно относиться к правилам безопасности, ведь вы находитесь вдалеке от людей и от правоохранительных органов.Меры предосторожности: Обязательно установите вокруг вашего дома высокий забор. На верхнюю часть забора

Средний Это король всей ЛОР-патологии: воспаление среднего уха или барабанной полости – места, где воспринимается звук. Сюда воспаление пробирается как осложнение заболеваний носа и глотки (ОРЗ же), когда евстахиева труба (канал, который соединяет ухо с горлом)

Черты синтеза предшествующих этапов развития, давшие в результате произведение редкой гармонии и меры в соединении с изысканной простотой и естественностью, наиболее полно воплотились в ансамбле Кацура.

Хотя сады Кацура можно отнести к итоговой, завершающей стадии развития жанра, это утонченное произведение лишено черт упадка, утраты смысловой значительности, проявляющейся в увлечении чисто формальной стороной творчества. Напротив, сам принцип свободного и органичного соединения признаков различных стилей дал интересный и плодотворный художественный результат. Здесь есть черты, идущие от хэйанской архитектуры синдэн-дзукури,— особое «противостояние» здания и пространства сада, а также лирический аспект переживания природы. Принцип построения интерьера дома, как бы открывающегося наружу, характерен для стиля сёин-дзукури, сформировавшегося в период Муромати. Но не менее важное место в концепции Кацура занимают качества, свойственные архитектуре чайных павильонов (так называемый стиль сукия) с его изысканной простотой и нарочитым вниманием к природной красоте материала — дерева, бамбука, камня. Уже самые первые впечатления от ансамбля связаны с любованием золотисто-желтой, блестящей поверхностью бамбуковых столбиков изгороди, искусно связанных соломенными жгутами. Веранда дворца, сделанная из гладко отполированных некрашеных досок, напоминает по фактуре драгоценный муар, так подобраны и эстетически осмыслены переливы текстуры дерева. Идеалы чайного культа тут как бы распространились на более широко понятую архитектурную концепцию — не только чайного дома и сада, но всего комплекса зданий и окружающей их природной среды.

Значительный по размерам (его площадь 66 тысяч квадратных метров) ансамбль Кацура имеет сложный развитый план без какой-либо фиксирующей вертикали. Естественные холмы и впадины определяют подъемы и спуски, чередование высоких точек с далеким обзором, и более низких, относительно замкнутых. Это единое, развертывающееся по горизонтали пространство, текучесть и динамичность которого формируется композицией садов, образующих целостность, но выделяющихся в самостоятельно различимые звенья. Мягкая картинность хэйанских садов органично сливается с сильными, наполненными ощущением внутренней мощи группами из камней, как будто бы пришедших из дзэнских сухих садов. Бесчисленные оттенки зелени мхов, кустарников, деревьев, располагающие к созерцанию, вызывают в памяти сады типа Сайходзи. Но все-таки самым главным остается качество, заимствованное от чайных садов — точное «проведение» человека по заранее обдуманному, художественно выверенному маршруту с целой серией совершенно определенных зрительных впечатлений. Дорожки из камней, соединяющие дворец с павильонами в саду, ведущие к местам любования водопадом или особенно красивым деревом, производят впечатление случайно изгибающихся, естественно вьющихся среди углублений и неровностей почвы. Самое первое назначение этой дорожки — не замочить ног в сырой траве — предполагает осторожность продвижения по ней, постоянное внимание к неровностям поверхности каждого камня, иначе говоря, заставляет человека все время смотреть вниз. Но мастер, планировавший дорожку, обдумывал и своеобразные передышки в этом осторожном, медленном продвижении. Он фиксировал их или более крупным и гладким камнем или разветвлением дорожки. В этих пунктах остановки движения человек поднимал голову и видел заранее обдуманную, предусмотренную художником композицию, которую нужно рассматривать. Художник заставляет дорожку быть «гидом», не просто вести, но показывать сад, раскрывать его разнообразную, меняющуюся красоту.

Первый этап строительства относится к 1620—1625 годам (под руководством принца Тосихито). После значительного перерыва оно возобновилось в 1642—1647 годах (уже для принца Тоситада, сына Тосихито), а последние сооружения выполнялись к визиту императора Гомицуно в 1659 году. На втором и третьем этапах консультантом принца Тоситада был священник Огава Бодзё, устройством садов заведовал Тамабути, а общее руководство осуществлял Кобори Сэйсюн.

Хотя план Кацура таков, что ансамбль нельзя охватить взглядом целиком, одновременно, он весь постигается через детали, через часть раскрывается целое; Не имеющее выраженных границ единое синтетичное пространство ансамбля непрерывно варьируется, обыгрывается, переживается и в результате дает множество разнообразных эмоций в зависимости от позиции наблюдателя — неподвижно сидящего внутри помещения или медленно проходящего путь от просторной открытой лужайки перед дворцом к павильону на острове.

Вряд ли есть еще в мировом искусстве ансамбль, который давал бы такую сложную гамму эмоций от переживания природы и где так разнообразно и тонко обыгрывалась бы каждая мельчайшая деталь. При этом сама архитектурная форма почти второстепенна или, во всяком случае, равнозначна природным формам — как естественным, так и рукотворным.

Горизонтальная ориентация дворца, не только не возвышающегося над природным окружением, но даже оказывающегося ниже деревьев, создающих для него фон, начисто снимает идею противопоставления архитектуры и природы. Зигзагообразная линия фасада мерно сопрягает его с прилегающим окружением, заставляет врастать в него. Гладь водоема разъединяет и одновременно объединяет все постройки, а непринужденная линия берега создает плавный, естественный ритм их чередования, бее это можно было наблюдать в разных садах прошлого. Здесь же эти качества подчеркнуты и заострены, но ровно настолько чтобы не бросаться в глаза, не стать самодовлеющими.

Художник не позволяет себе ни малейшей небрежности, ни одной случайной детали, ни одного маловыразительного ракурса. Перед взором человека, смотрящего из интерьера дворца в сад, открывается далекая и величественная картина могучей природы (маленькая пагода на берегу водоема создает масштаб, подчеркивает высоту деревьев). Но если, сидя у края веранды, опустить глаза, главным впечатлением становится богатство фактур: нежно-золотистого бамбука террасы, шелковистого дерева опор и перил, серебристых шершавых камней, окруженных изумрудными мхами. В обоих случаях художник добивался как можно большей полноты эмоционального переживания.

Те каноны прекрасного, которые создавались на протяжении веков, дополняя друг друга, сливаясь и углубляясь, получили здесь реальное вещественное воплощение, достигнув высокой гармонии классического образца. Движение навстречу природе, стремление постичь ее, не нарушая ее целостности, и ощутить свое место в ней выражены в Кацура как воплощение идеала.

Здесь все говорит о неторопливости гениального художника-философа, постоянно ощущавшего себя не вне стихии, которую ему дано было художественно осмыслить, но внутри нее. И поэтому он сумел так зорко подметить красоту кружевного листа папоротника на фоне густой и мягкой зелени мха, оттененной светлыми камнями дорожки. Он ощутил нежную музыкальность в чередовании больших и малых камней, уловил и сопоставил десятки оттенков зелени, заставляя и зрителя снова и снова переживать фактуры предметов — в столкновении, контрасте, в гармонии и созвучии.

Но самое главное, используя природные объекты как пластические, он создает невиданно разнообразное, содержательное пространство, то статичное, камерно замкнутое у входных ворот, то движущееся и просторное, сливающееся с далекими лесистыми холмами. Оно становится главным и незабываемым «героем» ансамбля.

Трудно даже перечислить все неповторяющиеся приемы пространственно-временной организации садов Кацура. Здесь и почти иллюзорный далекий пейзаж, спокойный и рассчитанный на длительное созерцание, и резко «тормозящий» камень на берегу пруда, и замкнутый мир дворика перед входом, где фонарь-башенка воспринимается как парковая скульптура, создающая вокруг себя длительное круговое движение пространства.

Не менее тщательно разработана цветовая гамма садов с учетом сезонных изменений зелени и зависящих от этого сочетаний — с деревом строений, белыми плоскостями раздвижных стен и т. д.

Но самый важный итог работы художника заключается в том, что сад в целом и все его детали пронизаны ощущением духовности, одушевленности, осмысленности, раскрывающейся не только в символах, но и в открытой эмоциональности.

Основное качество садов Кацура — их особая пространственно-пластическая связанность с архитектурой. Это относится не только к садам, расположенным у чайных павильонов, но и к композициям, непосредственно примыкающим к дворцу. Основанная на принципе ваби поэтизация простоты и бедности органично соединялась в архитектуре дворца с аристократической изысканностью стиля сёин,и эта опосредованная, но все же прослеживаемая (хотя и не так четко, как в тясицу) связь с демократическими традициями сельского дома составляет его главную оригинальность и качество, повлиявшие впоследствии на сложение типа жилого дома. Гуманистическая содержательность этой архитектуры, проявляющаяся в первую очередь в ее соразмерности человеку, генетически также восходит к народному жилищу с его строгой функциональностью, утилитарной оправданностью всех деталей, что эстетически было осмыслено мастерами чая в архитектуре тясицу. Четкая линейность, графичность, подчеркнутая упорядоченность архитектуры сопоставляются и контрастируют с непринужденной свободой, естественностью сада. Но оба эти компонента ансамбля образуют целостность, единство статического и динамического начал, равновесия покоя и движения. Конструктивные особенности архитектуры дворца — раздвигающиеся окна-стены, легкий каркас, сама природность материалов (главным образом дерева) делают дом органически сопричастным саду. Наружное пространство как бы вливается в интерьер, сад «входит» внутрь помещения, а для человека, сидящего на циновке пола или на веранде, сад не отделен и не удален. Его можно рассматривать, созерцать, как картину, но можно и ощущать вокруг себя. Именно эти черты, доведенные до совершенства и абсолютной четкости в ансамбле Кацура, оказались самыми важными для последующего развития архитектуры и садового искусства.

Центр ансамбля занимает искусственное озеро с довольно сложной и по-различному оформленной линией берега, с островами разных размеров и форм. Основное здание дворца в виде длинного зигзага примыкающих друг к другу углами строений выходит в сад и состоит из трех частей — Старого Сёина, Среднего Сёина и Нового дворца. У главных ворот, напротив Старого Сёина, расположен павильон Гэппаро, а между ними сад в развернутой форме — син. Это самая старая часть ансамбля.

Традиция связывала авторство ансамбля Кацура с именем Кобори Энсю, однако современные японские ученые склонны отказаться от этой точки зрения. Общий замысел, по всей вероятности, принадлежал самому принцу Тосихито, для которого и строился дворец. Строительные работы возглавлял Наканума Сакио, который вместе с подчиненным ему художником — садовником Дзёсиро был автором главных ландшафтных композиций.

С веранды Старого Сёина открывается прекрасный вид на Гэппаро и сад перед ним. По мере движения внутри дворца через Средний Сёин и Новый дворец вид сада все время меняется и завершается совершенно пустой зеленой лужайкой. Вдоль здания и через сад проложены дорожки из отдельных камней. Пройдя по одной из них к озеру, попадаешь в Павильон сосны и лютни — Сёкинтэй, а затем через мостик — на остров, где стоит на вершине Павильон любования цветами — Сёкатэй. Кроме этих основных построек, в ансамбль входят еще павильоны Онриндо и Сёкиэн.

На дорожках Кацура как бы незримо присутствует человек. Художник строит весь ансамбль — не только архитектурные сооружения, но и окружающую среду — соразмерным человеку. Если в садах 14—15 веков природа была только объектом созерцания и человек лишь стремился к слиянию с ней, к растворению в ней, то здесь иные масштабы и образы создают несколько иной тип связи человека с природой, что, собственно, и можно отметить как главное новшество ансамбля Кацура.

Императорская вилла Кацура - великолепный образец традиционного японского стиля сёин, для которого характерны минимализм, естественность и утончённая элегантность. Дворец восхищал европейских модернистов, и стал источником вдохновения для многих знаменитых архитекторов, таких как Ле Корбюзье и Вальтер Гропиус. Павильоны Катсура расположены в окружении прекрасного парка, спланированного в 17 веке.

История

Виллу Кацура нередко называют квинтэссенцией японского стиля. Создавалась архитектура дворца в 17 веке, на рубеже двух эпох. Большая часть построек отличается элегантным минимализмом, вдохновлённым принципами дзен-буддизма.

Основатель имения, принц Тосихито, был потомком императора Огимати. В раннем возрасте его усыновил могущественный сёгун Хидэёси Тойотоми, однако, после рождения его собственного сына, Тосихито потерял право наследования. Взамен сёгун пожаловал ему земли, приносившие небольшой ежегодный доход, и право основания собственного рода - Хатидзё. Принц женился на дочери клана Миядзу, и, получив дополнительный доход, взялся за обустройство имения.

С детства Тосихито увлекался литературой периода Хэйан, и особенно "Повестью о Гэндзи". В ней упоминалась Катсура, как прекрасное тихое место для любования луной. Действительно, этот регион издавна славился своими великолепными пейзажами. Принц решил возвести здесь дворец, повторяющий тот, что был описан в 11 веке придворной дамой Мурасаки Сикибу. Кроме того, Кацура упоминалась и в работах средневекового поэта По Тю-и.

Стиль дворца должен был соответствовать вкусам японской знати "золотой эпохи" Хэйан. Однако Тосихито был ограничен в средствах, и потому работы шли довольно медленно. В 1620 году Кацура представляла собой просто парк с единственным чайным домиком. В дневнике принца отмечено, что к нему часто приезжают гости, насладиться чайной церемонией.

К 1624 году в парке вырыли пруд и построили несколько дополнительных павильонов. Над прудом были перекинуты ажурные мостики, и теперь гости принца могли совершать лодочные прогулки. С водной глади открывался великолепный вид на горы. В 1631 году в дневнике Тосихито уже употребляется термин "дворец" - на территории виллы устраивались празднества по подобию описанных в "Повести о Гэндзи" событий.

После смерти принца вилла начала приходить в упадок, однако, когда его сын Тоситада подрос, то решил восстановить любимое имение отца. В 1642 году были отреставрированы существующие павильоны, а также добавлено несколько новых. Рассказы о вилле дошли до императора, и в 1658 году, отойдя от дел, Гомино-о решил посетить комплекс Кацура.

Специально к визиту императора был возведён зал "Новый Сёин". К этому моменту недостатка в средствах клан не испытывал, и потому отделка павильона была выполнена с большей роскошью. Новый Сёин выполнен в стиле суки-я, однако всё ещё не лишён чарующей простоты и гармоничности линий. Император остался доволен визитом - настолько, что решил обустроить собственную виллу Сюгаку-ин по образу и подобию дворца Кацура.

Судьба клана Хатидзё складывалась не лучшим образом - все наследники погибали в молодости, и постепенно род угас. Земли отошли во владения императора, и на территории Катсура больше не проводилось масштабных работ. К счастью, комплекс сохранился до наших дней практически в неизменном виде - его обошли стороной все пожары и тайфуны. Некоторый ущерб был нанесён зданиям во время переворота и реставрации Мэйдзи, но после масштабной реставрации 1983 года комплекс вернул свой исторический облик.

Большую известность за рубежом вилла получила в ХХ веке после публикации книги Бруно Таута. Модернисты 50-х годов видели в ней воплощение собственных принципов дизайна - минимализм, простота, лёгкость, естественность. Планировки Катсура напоминали им работы Модриана - прямые линии, прямые углы и асимметрия, придающая живость пространству.

Что посмотреть

На территории комплекса разбит "прогулочный сад" с прудом, вокруг которого возведены три павильона - Старый Сёин, Средний Сёин и Новый Дворец. Кроме того, в парке прячется ещё пять изящных чайных домиков (на данный момент открыты четыре).

Старый Сёин был сооружён по приказу принца Тосихито. Павильон состоит из трёх комнат площадью в 9, 10 и 15 татами. К южной его стороне пристроена веранда для любования луной, её отделка более декоративна и характерна для стиля суки-я.

Средний Сёин более строг и формален. Его план выполнен в форме буквы Г; один из коридоров оканчивается "токонома" - нишей для икэбаны. Рядом расположены резные книжные полки, а стены украшены росписью. В этом павильоне некогда жил сам принц, здесь расположены подсобные помещения и ванные комнаты. Вдоль фасадов пристроена открытая веранда, с которой можно любоваться окружающим парком.

Новый дворец несколько отличается по стилю от других строений. Он состоит из трёх комнат площадью в 8, 6 и 3 татами. В плане строение также имеет Г-образный план. Здесь останавливался император - одна из комнат является его спальней, остальные - помещения для свиты и слуг.

Из пяти чайных домиков до нынешнего момента сохранилось четыре. Здесь часто проходили чайные церемонии, так как принцы Хатидзё были большими поклонниками чайной культуры. Основные принципы их дизайна - слияние с природой, гармония, простота и спокойствие линий.

Самый заметный павильон, Гэппа-ро или Башня Лунных Волн, расположен на холме над озером. Контрастирует с ним более скромный Сёкин-тей, Павильон Сосновой Лютни. Он находится у самой воды, и именно отсюда было принято любоваться отражением Луны в пруду. Третий домик получил название Сёкатей, "Павильон Любования Цветами" - он расположен в окружении вишнёвых деревьев на самой вершине холма.

Тропинка, идущая влево от домика Сёка-тей приводит к небольшой фамильной часовне Онрин-до, а ещё чуть дальше расположен четвёртый павильон, Сёикэн - "Зал Весёлых Мыслей". Его отличительной чертой является ряд круглых окошек на обращённой ко входу стене. Павильон несколько отличается по планировке от остальных домиков - его интерьер разбит на несколько комнат, и больше напоминает традиционный жилой дом.

В архитектуре всех построек виллы Катсура прослеживаются черты, характерные для ранних синтоистских святилищ, а также для буддийских храмов школы Дзэн. Веранды связывают внутренние помещения дворца с окружающим садом, как бы впуская природу внутрь комнат, отделённых лёгкими сёдзи. Полы всех построек приподняты над землёй - эта черта была характерна для древних хранилищ риса. Таким образом обеспечивается не только практическая польза - вентиляция в летний период, но и символически подчёркивается возвышение императорской семьи над обычными людьми.

Посетить императорскую виллу Катсура можно только в составе организованной группы. Время визита устанавливается Управлением Императорского Двора Японии. Экскурсии проводятся только на японском языке, но доступны аудио-гиды на английском. Во время прогулки туристы осматривают парк и озеро, сами павильоны закрыты для посещения. Фотографировать окрестности можно только со специально отведённых площадок.